О радиационной аварии на заводе «Красное Сормово» известно не многим. В 1970-м о ней не говорили по телевидению и радио. Она произошла на засекреченном комбинате, поэтому даже спустя полвека правду о ней знают единицы. 18 января 1970 года при строительстве атомной подводной лодки произошёл несанкционированный старт реактора. Это случилось в Горьком на заводе «Красное Сормово» — секретном объекте Министерства обороны СССР. Рабочие занимались монтажом К-320 — седьмого по счёту атомохода проекта 670 «Скат». Гидравлические испытания атомного реактора субмарины закончились катастрофой.
Отработав на критической мощности не более 15 секунд реактор частично разрушился. В этот момент в реакторном помещении трудились порядка 200 работников. Еще около 1500 специалистов находились в соседнем с экспериментальным цехом зале, за тонкой перегородкой. 15 человек погибли непосредственно в момент гидравлического взрыва в шахте реактора. Всем остальным была уготована трагическая судьба — они попали под радиоактивный выброс.
Красное Сормово — верфь оборонной промышленности
18 января 1970-го был воскресным днем, большинство тружеников Горького — закрытого советского города — отдыхали. Только не рабочие судостроительного комбината. К 100-летнему юбилею вождя революции планировался спуск 7-ой атомной субмарины проекта 670 «Скат». Работа по испытанию реакторной установки подлодки проходила в тотальной секретности.
О планах про сдачу в апреле одного из самых сложных подводных инженерных сооружений рабочие знали. Работа кипела и днем, и ночью — до юбилея оставалось три месяца. Судостроительный комбинат форсировал сроки сдачи новой субмарины Смежные цеха к «красной дате календаря» приурочивали завершение строительства атомок К-302 «Сом» и К-308 «Сёмга».
Судоверфи «Красного Сормово», расположенные на правобережье Волги, считались в СССР закрытым производственным учреждением. По официальной версии он занимался производством только гражданских суден и буксиров. По факту с его верфей и мастерских сходили не только катера, теплоходы и баржи. Большая часть заводских мощностей работала исключительно на оборонную отрасль СССР. Труженики комбината собирали танкеры, подводные судна, танки — смертоносные машины для лидерства в холодной войне. Все они должны были превосходить аналоги, существовавшие на тот момент в США.
Что привело к катастрофе?
На 18 января назначили испытание гидравлики первого контура реакторной установки будущей субмарины. Давление планировали поднять до 400 атмосфер, наблюдая за поведением реактора в прилагаемых обстоятельствах. Около 200 человек, задействованных в испытаниях, в 09:30 утра спустились в экспериментальный цех. На атомку зашли 12 слесарей, еще троим предстояло работать непосредственно в реакторном зале.
Для Николая Лисового, Вячеслава Горохова и Николая Помозова находиться вплотную к реактору — привычная работа. Ректор уже упакован урановым топливом и эти трое знают какому риску подвергают себя. Для атомщиков методика поведения в условиях риска для жизни отработана до автоматизма. Вероятность ошибки практически сведена к нулю. Не зря для выполнения поставленной задачи именно их троих отобрала межведомственная комиссия спецслужб.
В соответствии с программой испытаний непосредственно в реакторную зону не вставляют стержни. Для проведения эксперимента соответствующие пластиковые отверстия заваривают металлическими заглушками. Однако контроль за данным процессом осуществить не успели. К моменту старта испытаний несколько заглушек остались с пластиковым наполнителем. Эта ошибка в конечном счете стоила жизни всем, кто находился в экспериментальном доке.
Гидравлический взрыв
Технический сбой, спровоцировавший катастрофу, возник из-за конструктивного нарушения программы испытаний. Запуск реактора произошел преждевременно и при работе на максимальной мощности пластиковые заглушки не выдержали. На 20 секунде испытаний они вылетели из-за скачка давления до 400 атмосфер В результате напора воды произошло ее соприкосновение с урановыми стрежнями. Это привело к необратимой реакции. Возросшее давление воды поднялось за предельно допустимые показатели, необратимостью чего и стал гидравлический взрыв.
Автоматичная защита не сработала и под давлением мощного потока компенсационные решетки оказались сорваны. Полутораметровую обшивку контура реактора сорвало вверх, вышибив потолок стапеля. Улетевшую на сотни метров облицовку реактора найдут только с приходом весны. Возникший в результате взрыва шквал воды и пара достигал в высоту порядка 100 метров. Загрязненный радиоактивными отходами водопаровой гриб штурмовал судостроительную верфь всего около минуты. Однако для катастрофических последствий их оказалось достаточно, радиоактивную воду спустили непосредственно в Волгу. Туда же сошел растаявший с приходом весны радиоактивный снег.
Лисовой, Горохов и Помозов скончались первыми, получив самую сильную дозу радиации. Еще 12 рабочих — участников испытаний — госпитализировали в московскую клинику. Несмотря на усилия врачей они умерли от облучения спустя месяц после аварии. Около 160 работников судостроительного комбината получили достаточно высокие дозы облучения. Большая часть из них умерла через год после аварии. Сотни людей остались инвалидами. В дальнейшем на аварию наложили «гриф секретности» на долгие 25 лет.
Конструкторы превратились в ликвидаторов
В день аварии рабочие покинули территорию завода без прохождения специальной дезактивационной обработки. К очистке пострадавшего дока приступили только спустя сутки, задействовав для этого около 1500 человек. Помимо заводских рабочих к ликвидации последствий радиационной аварии привлекли специалистов проектно-конструкторского бюро «Лазурит». КБ за свою историю разработало около 30 проектов подводных лодок и переоборудовано более 400 субмарин. В день аварии, формируя отряды на Сормово, с работников взяли подписку о неразглашении инцидента.
Вчерашние разработчики конструкторских чертежей атомоходов стратегического назначения поменяли штативный циркуль на ведро, швабру и тряпку. Иных подручных средств для проведения дезактивации не было. Не отличались изобретательностью и при выборе средств защиты — марлевая повязка и резиновые перчатки. Мероприятия по дезактивации длились до конца апреля. Не трудно предположить, что все участники дезактивационных работ оказались в списке потенциальных жертв радиационного воздействия.
Авария не оставила после себя следов
Спустя более полувека после аварии восстановить картину катастрофы сложно. Свидетелей тех трагических событий с каждым годом становится всё меньше. Те ликвидаторы, кому удалось выжить после 18 января 1970-го, немногословны даже сегодня. Авария на «Красном Сормово» практически не оставила после себя следов. Ни в советских газетах, ни в теле радиоэфирах о ней не было сказано ни слова.
Мало того, до наших дней не сохранилось ни одной фотографии с места событий. Хотя со слов очевидцев на следующий день на место катастрофы приезжала комиссия из Министерства обороны. Её представители документировали обстоятельства инцидента, а также вели фото и видеосъемку места трагедии. Однако официальные источники сохранили только обрывочные данные о трагедии в Горьком. Главными источниками информации остаются выжившие ликвидаторы — на сегодня из 1500 человек их осталось менее 200.
Один из них — Николай Войтенко, его воспоминания проливают блеклый свет на трагедию полувековой давности. Молодым инженером приехал он за год до аварии работать на секретный завод в Горьком. В момент проведения испытаний Николай находился на смене в соседнем цеху на сборке субмарины К-302. Спустя сутки после инцидента его привлекли к числу ликвидаторов. Вместе с остальными товарищами он ежедневно работал в «красной» и «желтой» зоне по 3 часа. Вооружившись ведром, тряпкой и шваброй он отмывал от радиации док, верфи, мастерские, саму подлодку, оборудование.
Первыми заговорили ликвидаторы
За несколько дней до памятной даты дезактивационные работы прекратились. Атомное судно удалось полностью очистить и ликвидировать все последствия аварии. Инженерам оказалось под силу реализовать стратегический план руководства и осуществить конструкторские работы к 100-летию вождя. Монтаж субмарины К-302, которую собирал Николай Войтенко, завершили в том же году. В июле 1970-го она вышла в море. Спустя почти год увидела свет и злосчастная К-320, ректор которой пришлось полностью заменить на новый.
Только спустя 50 лет о катастрофе на «Красном Сормово» стали говорить открыто. Первыми «обед молчания» нарушили её непосредственные свидетели — ликвидаторы. Не удивительно, что за время их долгого молчания мир сотрясло не одно атомное потрясение. Близким по характеристикам, схожими по сущности, но несоизмеримо более масштабным оказалась Чернобыльская катастрофа. Разница не только в первопричинах и последствиях, хотя и там, и там пострадали люди. Однако чернобыльские ликвидаторы получили особый социальный статус. В тоже время горьковские ликвидаторы так и остались никем не признанными.
Тайное становится явным
На функционале комбината «Красное Сормово» трагедия 1970-го практически не отразилась. До 1996-го завод продолжал работать преимущественно на оборонку. 1995-1996гг с эллингов «Красного Сормово» сошли последние атомоходные субмарины. Несколько последующих лет нижегородское предприятие стратегического назначения занималось техническим перевооружением, производило капитальный ремонт производственных площадок.
После реконструкции мастерских завод полностью перешел на создание гражданских судов — сухогрузов, танкеров, пассажирских пароходов. В современном Нижнем Новгороде из живущих свидетелей трагического инцидента в 1970-м осталось менее 200 человек. Их память ещё способна воссоздать картину, как под грифом секретно в Волгу сходили огромные атомоходы. Они являются живыми свидетелями достижений, окованных покровом военных тайн минувшего столетия.
Благодаря их историям мы знаем какой ценой СССР заплатил за очередной подводный атомный гигант. Горький опыт многому учит, его вклад в любом производстве трудно переоценить. Конструкторские ошибки, просчеты, халатность, недостаточный контроль — риски, которые могут привести одновременно к лидерству или провалу. Для красно-сормовского комбината январская трагедия 1970-го стала новым этапом на лестнице к лидерству. Первенство комбината в судостроительной отрасли заслужено благодаря уроку, забравшему жизни 15 рабочих в январе 1970-го. Инвалидность 1500 ликвидаторов трагедии — ветвь в лавровом венке из десятка дипломов, орденов, наград, присвоенных заводу «Красное Сормово».
